[Elvira]

Вот что сказал Солженицын депутатам Госдумы РФ и нам в 1994 году

Автор: Сергей Перепечёнов

Представляю текст того самого выступления А.И. Солженицына в Госдуме РФ первого созыва.
Текст дословный, взят из официальной стенограммы заседания. Перечитал его — в принципе со многим нельзя не согласиться. Но, как справедливо отметил в своей книге "Солженицын и новая Россия" Рой Медведев, писатель "весьма уверенно говорил и о таких проблемах, о которых имел лишь самое приблизительное представление. Он делал множество предложений, но было неясно, кто и как должен их осуществлять". И еще: "Солженицын повествовал о вещах и фактах, которые всем его слушателям были знакомы и обсуждались не раз". "Великий русский писатель, - иронизировал по этому поводу журнал "Новое время", - задался, по-видимому, озвучить штампы перестроечной публицистики 5- или 7-летней давности со страстью человека, вопиющего в пустыне о том, что дважды два будет четыре. Четыре!".
Прошу также обратить внимание, где именно его выступление прерывалось аплодисментами. Вчерашнему "врагу народа" рукоплескали ... коммунисты. Даже резкие слова писателя в отношении советского режима они спустили на тормозах. Выступление Солженицына превратилось в недвусмысленную пропагандистскую акцию левых.


28 октября 1994 г. 16:06 — 16:57

Согласно решению Государственной думы, на наше пленарное заседание приглашен Александр Исаевич Солженицын. Позвольте предоставить ему слово. Александр Исаевич, приглашаю вас на трибуну. (Аплодисменты.)

Солженицын А.И. Уважаемые депутаты Государственной думы! По роду моей работы за много лет я прочел почти сплошь все стенограммы четырех дореволюционных Государственных дум. Мне пришлось узнать и безудержную конфликтность с властями первой и второй дум - неработоспособных, и очень работоспособную третью думу, которая, однако, три года бессмысленно тормозила целительные земельные столыпинские реформы, и двойственную роль четвертой думы. С одной стороны, работоспособной, а с другой стороны - задавшейся вздорной мыслью свергнуть верховную власть в стране во время войны из расчета, что после войны это не удастся. И эта победа ей удалась. Но по историческому возмездию или исторической иронии сама четвертая дума в тот самый день вместе с падением верховной власти закончила свое существование и больше никому не была нужна ни одного дня. Весь этот парламентский опыт российский не слишком вдохновляет нас и являет нам суровое предупреждение на будущее.

Я рассматриваю вас сегодня как пятую Государственную думу, на продлении той же линии развития. Я сознаю свою ответственность, выступая сегодня перед вами здесь. Но еще большая ответственность лежит на вас перед народом, страдающим и ожидающим. Проехав много российских областей, из сотен встреч и потом из тысяч писем внагонку я вынес ощущение, что наша народная масса обескуражена. Что она в ошеломлении, в шоке от унижения и от стыда за свое бессилие. Что в ней нет убеждения, что происходящие реформы и политика правительства действительно ведутся в ее интересах. Людей низов практически выключили из жизни. Они не имеют... Все, что делается в стране, происходит помимо них. У них остался небогатый выбор: или влачить нищенское и покорное существование, или искать пути незаконных ремесел, обманывать государство или друг друга.

Статистика сегодня приносит нам известия, что у нас увеличилось число самоубийств, и именно среди мужчин среднего возраста, то есть кормильцев. А что говорить тогда о шаткости подрастающего поколения? Статистика свидетельствует, что у нас сегодня (и все это знают уже в мире) смертность превзошла рождаемость, то есть мы начали вымирать. Сегодня рождение ребенка в России уже рассматривается почти как подвиг. А кто не в отчаянии - конечно, есть и такие, - то те в апатии, в безразличии ко всей этой московской политике, ко всем московским партиям.

Может быть, нам неизбежно было предназначено выйти такими после 70-летнего духовного вымаривания нас. В тюремных камерах 1945-1946 годов мы, ровесники революции, и люди старше нас ломали головы. Нам было уже тогда понятно, что коммунизм обречен, но и тогда было понятно, что выход из него будет болезненным. Мы ломали головы, как выйти из этого наименее болезненным путем. Увы, сегодня надо признать, мы выходим из коммунизма самым искривленным, самым болезненным, самым нелепым путем. Из всех моих встреч я вынес впечатление, что центральные органы исполнительной и законодательной власти имеют слабую связь с болями страны, что они вот это состояние народа не впускают в свой замкнутый эллипсоид власти. Поразишься этому. Очевидно, здесь слишком толстые стены. Мне по всему моему пути говорили, требовали, убеждали, умоляли: выскажите, выскажите в Государственной думе, скажите президенту, что накопилось, что накипело в душе простого человека. Да мы все хорошо их знаем - наши беды и наши язвы: и сокрушительное падение производства промышленного и сельскохозяйственного, и разгул чужой валюты по нашей стране - какая дикость! Совсем недавно объявили - справедливо - национальной катастрофой падение рубля. Но простите, национальная катастрофа с рублем произошла гораздо раньше, давно произошла, тогда, когда рубль стал равен центу - вот тогда надо было говорить, что национальная катастрофа, и спохватываться.

Мы все знаем, что происходящие экономические реформы, их план никогда не был объявлен. Почему? Или его нет, тогда это авантюра, или он есть, тогда почему его скрывают? Мы все знаем, что цены освобождены в угоду монополистам. Мы знаем, что ни по какому ваучеру ни один гражданин не получил и отдаленно своей доли в национальном достоянии. Нам известны из прессы то там, то здесь скандальные случаи приватизации за бесценок. Кто-то взял почти бесплатно, а государство не получило ничего. Еще лучше мы знаем, потому что это охватило половину страны, что государство ограбило 70 миллионов вкладчиков - самых добросовестных, самых лояльных, самых доверчивых своих граждан. Дало жестокий урок: никогда не верь государству и никогда не работай честно! (Аплодисменты.) И мы знаем, как катастрофически падает наша передовая и блистательная наука, как падает наше образование, как падает медицина, как миллиарды долларов в год разграбляются и куда-то увозятся из страны и как по стране свободно шествует преступность с большой буквы. Третий год мы слышим и от правительства, и от президентской команды, и от так называемой непримиримой оппозиции одно и то же: борьба с преступностью, борьба с преступностью, конференции по борьбе с преступностью, указы по борьбе с преступностью, законы по борьбе с преступностью. Скажите, где открытые суды, где грозные приговоры? Можете вы назвать? Слышали вы о них? И нет уголовных законов, соответствующих этой невиданной криминальной ситуации, которая сегодня пугает уже и Америку, и Германию, - она уже и туда хлестнула.

Нет нового Уголовного кодекса, нет Уголовно-процессуального кодекса, может быть, потому, что у Государственной думы нет времени. А Столыпин в 1906 году вот такой же начинавшийся хаос, вот такой же вихрь безумной преступности остановил в пять месяцев! Наши законы, увы, не определяют обязанностей государства. Государство - это первый невыполнитель всех обязательств, и это вызывает хаос. Государственные структуры и чиновники не отвечают перед простым гражданином. Это беспредельность начальствования. Мы сейчас, на переходе, кажется, к демократии, увеличили нашу бюрократию вдвое и втрое. А она сама сверху вниз наращивает себе кадры. Скажите, где, кто сегодня занимается контролем расширения штатов? Скажите, где сегодня есть конкурсные условия для занятия должностей? Ничего подобного - как скажет очередной начальник. А немало чиновников и немало администраторов дозволяют себе также коммерческую деятельность, что вообще немыслимо нигде на Западе, а только у нас. Я напомню: 4 апреля 1992 года был указ президента о борьбе с коррупцией в государственной службе. Прошло два с половиной года. Скажите, какой абзац, хоть единственный абзац из этого указа приведен в действие за два с половиной года? Судебная власть, прокуратура, следственные органы, правоохранительные меньше всего затронуты реформами. То и дело мы слышим, из каких-то мест до нас доносится: там суды по-прежнему, по-советски, зависят от администрации, в другом месте ведут незаконное следствие, едва ли не с пытками, чтобы вынудить дать ложные показания. А состояние мест заключения? Вы читали об этом достаточно.

Я получаю писем несчетное число - письма и письма. Но из чего состоят эти письма? Это поразительно. Большая часть всех бесчисленных писем, которые приходят ко мне, это просьбы о заступничестве в инстанциях. Бедняки не имеют никакой возможности разговаривать ни с какой инстанцией, с ними никто не разговаривает. И они в отчаянии собирают пачки своих дел и посылают - кому же? - писателю. Разберись, писатель! Мы давно слышим только об экономике, экономике, экономике, кажется, больше ни о чем. Но государственное устройство еще первей и важней, потому что это условие того, чтобы вообще можно было жить. Часто звучала и звучит фраза: "Да что вы беспокоитесь? Рынок все расставит на свои места". Рынок государственного устройства не расставит, и нравственных основ общества рынок не расставит. Это опасная пассивность государственной мысли. А у нас вообще нет единой общей государственной мысли, как, кстати, нет ее и в экономике. Если это правда, что мы хотим идти к демократии, то есть к полной власти народа над собственной судьбой, так дайте нам идти к ней! Давайте наконец начнем, этот исторический шанс сегодня еще не упущен. А какой у нас строй сегодня? Никак не демократия, сегодня у нас, признаем честно, олигархия, то есть власть ограниченного замкнутого числа персон. (Аплодисменты.)

https://om-saratov.ru/blogi/11-decem...zen.yandex.com